Дом Айболита

Василий Мынаев ведет прием

Первый, кто встретил меня на пороге лечебницы, – Петрович. У него рыжие уши, короткие лапки, конопатая морда и озорной характер. Петровичу примерно три года, и он пес, живущий прямо в клинике.

  – Так получилось, – улыбается стоящая за стойкой регистрации администратор Лидия. – Лечебница же в жилом районе, его наши соседи подобрали где-то на трассе и решили себе оставить. А он начал бегать к нам и гостить тут с утра до вечера. Однажды хозяевам это надоело, и они закрыли его на втором этаже дома, так он то ли выбил стекло, то ли просто сиганул в форточку, в общем, прыгнул, ушиб при падении лапу и пришел к нам хромая. В общем, поговорили мы с соседями и решили, что раз уж он такой упрямый, пусть остается.

И вот уже полгода Петрович живет в клинике, где за харчи исполняет обязанности охранника, швейцара и талисмана учреждения. Сколько бы клиентов в помещении ни было, подойдет к каждому, обнюхает, потрется о ладонь, потрогает лапкой. Постоянные клиенты его любят, и, когда с Петрушей однажды случилась беда (сильно подрала пришлая собака, где-то сорвавшаяся с цепи), многие звонили в «Сахвет», чтобы узнать, как у него дела.

Персонал клиники – 10 человек, из них трое докторов (хирург, врач УЗИ, онколог) и один фельдшер. Работа у всех начинается в 10 утра и должна заканчиваться в 8 вечера, но по факту – как получится. Бывает, под вечер привозят только что сбитого машиной пациента на срочную операцию, и возиться с ним приходится до глубокой ночи. Это норма для многих ветеринарных клиник. А вот такая процедура, как усыпление, существует далеко не везде. Врач имеет полное право отказаться от нее,  если это против его убеждений. В «Сахвете» усыпляют только в самых крайних случаях – если питомец при смерти и испытывает адскую боль, а помочь ему уже ничем нельзя. Здоровую кошку или собаку, надоевшую хозяевам, не возьмутся умертвить ни за какие деньги.

Директор клиники Василий Васильевич Мынаев целыми днями за операционным станком. Конечно, мне к нему во время хирургических манипуляций нельзя, так как нет соответствующей подготовки и справки о состоянии здоровья. Спрашиваю у Василия Васильевича, жалко ли резать животных. Глупый, но часто задаваемый ветеринарам вопрос.

  – У меня за день потоком, бывает, идут кошки на кастрацию и стерилизацию. Ну сама подумай, когда мне их жалеть? – отвечает он. – Мне порой пообедать некогда. И потом, в нашем деле подобного рода жалость вредна: животному нужно помочь – и мы это делаем. Будешь переживать во время укола, - рука дрогнет. А если во время операции? Нет уж, сначала полечим, потом будем жалеть.

Сегодня выходной день, в клинике много народа. Сейчас в кабинет пойдет собака с кротким, но будто ищущим взглядом. Такие глаза бывают у животных, которые когда-то скитались по улицам. Знакомлюсь с владелицей. Действительно, красавица Джесси была найдена на дороге, где ее сбила машина. Бедная собака пережила сложнейшую операцию, но выжила и обрела дом. Единственное, что омрачает сейчас ее существование, – необходимость в длительном и болезненном лечении.

Джесси обрезают когти

 Перед осмотром Джесси спокойно дает себе обрезать когти, а вот на прием к врачу ее приходится затаскивать едва ли не волоком.

  – Натерпелась, боится, что опять колоть будем, – качает головой Лидия. – Конечно, животные не любят ходить к докторам, потому что это обычно больно и неприятно.

Следом на осмотр, а потом в процедурную идет аргентинский дог, здесь ему подключают автоматическую капельницу. Собаку зовут Рич, и у него рак, сейчас он получает химиотерапию.

Рич

  – Рича выкинули бывшие владельцы, как только узнали про болезнь, – рассказывает его новая  хозяйка. – Они все время держали его на улице, естественно, он постоянно простужался и болел. Пес скитался несколько лет, его били и обижали, натравливали других собак. При этом добрые люди его боялись – уж очень угрожающий у него вид. Мы и сами его опасались, но однажды он пришел к нам за помощью, слабый и плачущий, и нами было решено его забрать. Ни капли с тех пор не пожалели, хотя на лечение уходит много денег. Он очень ласковый и благодарный, мы мечтали о таком животном.

Через какое-то время, рассказывает владелица, объявились старые хозяева и попытались стребовать с ее семьи деньги за собаку: мол, животное дорогое и породистое. Но как только девушка в ответ пригрозила потребовать через суд возмещения стоимости лечения, которая уже перевалила за 100 тысяч рублей, тут же исчезли и больше не появлялись.

В это время по коридору проходит Василий Васильевич, за ним клиентка с котом на руках. Иду следом за ними. Здесь история такая: красавца Локи нашли вместе с братьями и сестрами в коробке на улице. Котят через «Территорию спасения» раздали по передержкам. Карина тоже взяла котика на время, но в итоге с мужем так привязались к малышу, что решили его оставить. Теперь Локи – любимец семьи, озорник и хулиган. К врачу он попал по собственной вине – съел мочалку. Пришлось делать срочную операцию. Сегодня ему снимают швы.

  – Здесь каждый со своей историей, – говорит Василий Васильевич. – Вот кажется, что каждый день одно и то же: швы, раны, уши, зубы, хвосты, операции, уколы, капельницы. Но нет, все время узнаешь что-то новое. Тут целые сборники рассказов по судьбам животных можно писать!

Охотно верю – я всего за полчаса узнала три совершенно удивительные истории, и как здорово, что каждую из них можно назвать «О настоящем человеке».

В клинике есть стационар, где находятся животные после операции. Сразу после хирургического вмешательства собака или кошка отлеживаются в кислородной камере до тех пор, пока не выйдут из наркоза. Затем их переводят в соседние ячейки, где с трех сторон – кафель, а с четвертой – решетка. Если будет холодно, в ячейках включают обогрев.

 На каждой дверце табличка с именем зверя, полом, возрастом и названием процедуры, которую ему проводили. В соседних боксах, судя по надписи, сидят кот Зайка и кошка Марта, пережившие кастрацию и стерилизацию. Марта уже очнулась, ей очень не нравится послеоперационная попона, но снять ее не получается. Зайка еще приходит в себя, сидит и качается из стороны в сторону. Протягиваю к прутьям пальцы и ласково разговариваю с котом, тот в ответ мяучит и трется о решетку.

Марта

Василий Васильевич тем временем на несколько минут переключается на директорскую работу – в ветеринарную аптеку привезли собачьи корма, надо принять груз и расписаться за получение. Курьер заносит огромные мешки в аптеку, и на какое-то время тут становится очень тесно.

  – Вы привезли мне справки на корм? – вдруг спрашивает доктор. Документов у курьера с собой не оказалось, Василий Васильевич требует прямо сейчас позвонить руководству и напомнить, что справки нужно было доставить давно. Девушка на другом конце телефонной трубки клянется, что документы на всю партию будут.

  – Вот видишь, как в клинике бывает сложно? – говорит мне доктор, когда курьер уходит. – Такой бизнес – это не просто работа руками: уколол, прооперировал, перевязал рану. Здесь же на каждый чих бумажка нужна. И это правильно, потому что клиенты просят показать документы на корма и лекарства, и они всегда должны быть в полном порядке. Не будет справки, попадешь на штраф в 300 тысяч рублей.

С оборудованием же, продолжает доктор, еще сложнее. Например, рентген в клинике долго не могли запустить, так как на него нужен был целый ряд сертификатов. Пока собирали бумаги и отчитывались перед всеми комиссиями, пролетело несколько месяцев. А доктор Роман Михайлович, работающий на аппарате УЗИ, летал в Москву для прохождения специальных курсов.

  – Если читателям интересно, как работают люди в ветеринарных клиниках, так и пиши: до упаду, без обеда, домой приходят поздно, семьи видят по праздникам, – улыбается Василий Васильевич. – Нет, никогда не жалел, что выбрал такую профессию. Мы, ветеринары, делаем мир добрее, потому что животные – лучшие друзья человека, и пусть они живут долго!