«Я — это мы, мы — это «Сова»: с чего начинался поиск пропавших на Сахалине

В 2015 году сахалинка Евгения Тучкова стала одним из основателей ПСО «Сова». Сегодня это не просто группа волонтеров, а целая организация, которая ищет пропавших, обучает детей и родителей, оказывает социальную помощь. Об истории ПСО «Сова» и планах на будущее Евгения Тучкова рассказала Sakh.online.

Евгения Александровна, вы коренная сахалинка, родились в поселке Восток Поронайского района, образование получили на острове. Расскажите, чем вы занимались до волонтерской деятельности и как пришли к ней? 

Я сменила разные виды деятельности: трудилась портной, в перестроечные годы, уже будучи замужем и став мамой, работала на рынке. Вообще, жизнь в перестроечные годы научила всех моментально подстраиваться под любые изменения, приходилось работать в разных сферах. Настолько закалило нас то время, что и потом, если работа на одном месте заканчивалась, то мы очень быстро находили применение в другой сфере. Нужно было заработать — шли и работали.  Любая поисковая волонтерская деятельность начинается с личной истории. Так и у каждого человека в нашем поисковом отряде есть своя личная история, и у меня тоже. В 2014 году пропала моя дальняя родственница, совсем еще молоденькая Женя Солдатенко. Искали вместе с родственниками. Три недели спустя Женя была найдена мертвой… Через полгода в Южно-Сахалинске пропали двое мальчишек. Вышли из школы, а домой не пришли. Вот тогда это уже были самые настоящие, активные поиски. Искали четыре дня, а ведь ночи уже холодные. Кстати, это единственный на моей памяти случай, когда мама одного из мальчиков все эти дни физически принимала участие в поисках. То есть родители часто выходят, конечно, но все равно делают перерывы — поспать, перекусить. А тогда женщина просто четыре дня не спала и не ела, все время проводила в поисках сына. И на четвертые сутки мы ребят нашли. К счастью, живыми.Но заболевшими — простыли за это время. Мы тогда так устали — оказалось, что мы их искали, а они от нас бегали по городу. В итоге наш волонтер увидел их на дороге, обратился в расположенный рядом торговый центр, и вместе с охранником они смогли ребят задержать и передать полиции. С этого момента уже началась поисковая волонтерская деятельность. 

 Но это еще не был поисково-спасательный отряд «Сова» в том формате, в котором он существует сейчас?

Нет, тогда еще не было ничего официально оформлено, связь с полицией не держали. Но все равно мы всю зиму искали пропавших, и так дошли до весны 2015 года. Тогда произошла еще одна трагедия, если помните — пропала Юля Карпова в Ново- Александровске. Искали десять дней, у нас тогда была неофициальная волонтерская группа «Шанс». Нашли девушку мертвой. После этого я решила официально зарегистрировать отряд, и так мы стали «Совой». Нам очень повезло, мы организовали «Сову» в самое подходящее время. Следком сам на нас вышел и предложил сотрудничество. И наша область стала первой в стране, где было заключено четырехстороннее соглашение о сотрудничестве со всеми структурами. Даже на сегодняшний день далеко не каждый регион может похвастаться таким взаимодействием волонтеров и правоохранителей.  Это сильно облегчило нашу волонтерскую работу, огромная поддержка со стороны структур. Я даже говорю, что следком — это наши вторые родители. Тогда, в 2015 году и началась наша беспокойная поисковая волонтерская деятельность, со своими взлетами, своими потерями. 

Что изменилось после перехода на официальный формат работы отряда? 

 Подчеркну, что мы не можем сами инициировать поиски пропавшего человека — только по звонку полиции, если она видит необходимость привлечения волонтеров. Поэтому, когда к нам пытаются обратиться, минуя правоохранительные органы, приходится сначала отправлять туда. Экстренный случай — когда пропадает ребенок. Тогда мы все равно отправляем родителей в службу 112, но одновременно с этим уже начинаем комплектовать поисковые группы. После звонка из полиции мы начинаем с информационного поиска — распространяем в социальных сетях, чатах, группах информацию о пропавшем. Зачастую достаточно быстро человека либо находят, либо он объявляется сам, живой и здоровый. Говорит, что искать его не надо, и дело закрывается. Если информационный поиск ни к чему не приводит и есть необходимость начинать физические поиски, то формируем отряды, выходим. В основном это требуется, если пропадают дети, пожилые люди с расстройствами памяти, то есть наиболее незащищенные жители, которые могут попасть в опасную ситуацию даже в городской среде. И эта поисковая волонтерская деятельность также согласовывается с полицией. По итогам семи лет деятельности отряда «Сова» могу с уверенностью сказать, что поисковое движение на сегодняшний день — часть розыскной системы в России. И нам удалось занять эту нишу своим трудом.  Иногда меня просят озвучить статистику, сколько людей было найдено благодаря «Сове». И мне трудно ответить на этот вопрос. Вот если человек после распространения объявлений объявился сам — включать его в эту статистику? Вроде как сам нашелся, и не пропадал никуда, получается. Но ведь выяснилось это благодаря информационному поиску!  А вообще, то, что у нас информация о пропавших людях сейчас распространяется так быстро и по такому множеству каналов, сыграло большую профилактическую роль. Заметили, что у нас в области стали гораздо реже уходить из дома дети, подростки? Потому что система работает как часы — «бегунки» понимают, что их очень быстро найдут, и нет смысла самовыражаться таким способом. 

Да, информационный поиск действительно работает в том числе на предупреждение подобных случаев. Это радует, ведь всегда лучше вообще не допустить исчезновения ребенка, чем потом искать его, надеясь на счастливый исход. Вы предпринимаете еще какие-то меры профилактики пропажи детей? 

 Конечно, 50% нашей работы — это как раз профилактическая деятельность. У нас десять инструкторов прошли специальное обучение, они ходят по школам и проводят уроки в рамках программы «Безопасные навыки». В прошлом году мы привезли учебники этого курса. Рассказываем детям о навыках безопасного поведения в городской среде и в лесу. Выясняется, что подавляющее большинство детей не знают эту информацию. Да что там дети, даже родители не понимают, кто такой опасный и безопасный незнакомец. С удивлением узнают, что безопасный незнакомец — это человек, который находится при исполнении рабочих обязанностей. Например, продавец в магазине, полицейский, сотрудник почты или банка. Если ребенок потерялся, то за помощью ему следует обращаться именно к таким незнакомцам. А вот все остальные люди, просто идущие мимо, — потенциально опасные. Следующий этап — уроки по безопасному интернету, в первую очередь по поведению в социальных сетях. У нас два инструктора уже прошли сертификацию в «Лиге безопасного интернета», которая развенчивает фейки. Сейчас еще три человека заканчивают обучение, к сентябрю получат сертификаты, придут учебники по этой программе. 

Вы сказали, что родители зачастую сами не знают безопасные навыки и, соответственно, не могут обучить им ребенка. Планируется ли организовать подобное обучение родителей? 

Работа с родителями — это третий этап, у нас в планах проведение тематических родительских собраний. Я считаю, что в большинстве случаев пропажи детей виноваты именно родители. Когда мужчина и женщина решают завести детей, они берут на себя юридическую ответственность за жизнь своего ребенка. Когда этот ребенок начинает взрослеть, контролировать его становится все тяжелее, и многим родителям легче просто ослабить этот контроль, чем поговорить, научить, выстроить доверительные отношения. Поэтому сейчас я вижу одной из главных задач «Совы» донести до каждого родителя, что только от него зависит безопасность его ребенка, научить настройке системы «родительского контроля» на компьютерах, телефонах и другим правилам и навыкам. Напомнить, что у нас в стране вообще-то действует комендантский час — после 23 часов все несовершеннолетние должны быть дома. Мне как волонтеру-поисковику часто приходится бывать на ночных улицах и знаете, сколько детей я там вижу! Потерявшийся ребенок — это всегда сигнал для родителей: «Эй, ты, люби меня!». Причина может быть как в недостатке внимания, так и в переборе с ограничениями. Нужно придерживаться золотой середины — этому и постараемся научить родителей. 

Наверняка многих интересует, как стать волонтером «Совы». Расскажите о вашей команде и о том, как в нее попасть. 

Сегодня в отряде более 100 человек, из них 43 — основной состав. Они на постоянной основе осуществляют поисковую деятельность. Когда к нам приходят новые люди, мы предлагаем им разные варианты: участвовать в поисках, проводить уроки «Безопасных навыков», организовывать информационный поиск, оказывать социальную помощь — например, нынешней зимой, когда замело дома, подъезды, люди физически не могли выйти из дома, откопать автомобиль. Обращались к нам, мы стали помогать. А еще до этого, в начале пандемии коронавируса областные власти попросили нас помочь, рук не хватало. Сразу откликнулись, работали в аэропорту совместно с Роспотребнадзором, потом готовили и развозили комплексные обеды маломобильным людям на карантине. Различная социальная помощь требуется жителям и сейчас, также оказываем при необходимости. Так вот, каждый человек, приходящий в отряд, волен выбирать направление деятельности, которое ему по душе. Наши волонтеры регулярно проходят обучение. Раз в год в медколледже — по оказанию доврачебной помощи. Обязательно — курсы от агентства по делам ГО, ЧС и ПБ, там целая программа, которая завершается выдачей сертификата. В ближайшие три месяца планируем организовать школы волонтеров-поисковиков в Южно-Сахалинске, Холмске, Невельске, Аниве и Корсакове. Сейчас закупаем оборудование. Будем обучать тех, кто хочет научиться искать людей, в конце дадим сертификат. Нам нужны люди с навыками. Но при этом у каждого нашего волонтера есть основная работа. Так что остаются в «Сове» только те, кого действительно тянет к такому, честно сказать, тяжелому труду. Это очень высокая ответственность. Вообще, поисковая деятельность — она особенная, невозможно, знаете, быть «чуть-чуть» поисковиком. Если пришел, то все, прилип, как к магниту, уже не уйдешь. 

У вас волонтерская организация, то есть никаких источников дохода нет. Откуда берутся средства на закупку оборудования, учебников, на обучение? 

 Наш отряд «Сова» является также и региональным отделением Национального центра помощи пропавшим и пострадавшим детям – оттуда и все наши учебники, курсы волонтеров, центр организует их для нас бесплатно. Также мы тесно сотрудничаем с правительством Сахалинской области, недавно нам выделили средства на закупку оборудования, в том числе квадрокоптера для подводных поисков — это очень нужная для нас вещь, мы его ждем с нетерпением. Кроме того, правительство дает возможность организациям, подобным нашей, получать гранты на реализацию социально значимых проектов. Я сейчас подала заявку на получение гранта для проведения поискового квеста среди подростков от 12 до 17 лет. Чтобы ребята на практике могли все навыки безопасного поведения отработать. Хочу с этим проектом выйти за пределы области, передать опыт в другие регионы России. 

Поделитесь, где можно брать столько сил и энергии, чтобы хватало на всю эту масштабную, да еще и совершенно бескорыстную волонтерскую деятельность? Как нужно восстанавливаться, отдыхать? 

В первую очередь, конечно, это общение с родными — сын, внуки. Очень помогает нейрографика, это настоящая психологическая «самопомощь», благодаря этой технике прорабатываются все проблемы, тревоги, переживания. Всем советую освоить. Ну, и никто не отменял просто посмотреть хороший сериал, съездить отдохнуть на природе. Здорово ездить всем вместе с ребятами, уже сроднились за эти годы, они меня зовут «мать-сова». Уже не представляем жизни без нашей поисковой деятельности, прикипели. Потому что я — это мы, а мы — это «Сова»: таков наш девиз, и он действительно идет от души.