Сахалинская берегиня - так называют Викторию Красавину близкие

Об этом сложно писать. Еще сложнее представить, что переживают женщины, проводившие сыновей на войну. Это все равно что рвать по живому, а впереди - долгие дни и ночи бесконечной молитвы. И нет таких слов, чтобы успокоить мать, которая ждет, как нет ни одного лекарства, способного унять боль сердца, когда ждать уже некого… Виктория Красавина - дождалась. Отвоевав почти 2 года, ее сын вернулся домой. Это известный многим южносахалинец Юлиан Красавин, ветеран-инвалид СВО, преподаватель, тренер ММА, активный общественник, начинающий писатель. Но сегодня в центре нашего внимания его мама с рассказом о том, как она проживала свою войну.

У Виктории - очаровательный дом: уютный, теплый, наполненный воздухом и светом. Под стать ему хозяйка - красивая, миниатюрная, с копной золотисто-рыжих волос. Мы чаевничаем, болтаем о ерунде, и я все никак не решаюсь задать ей свои непростые вопросы. Потихоньку начинаю разговор и очень быстро понимаю, что хладнокровно слушать не получается. Плачем обе. Но, несмотря на трудную тему, тональность разговора светлая. Сын жив

Мамина радость

- Это был 1993 год, - улыбается Виктория, - мы ждали сына. Отец хотел дать ему имя Юлий, чтобы он, как Юлий Цезарь, выделялся своими талантами. А я любила читать Юлиана Семенова, потому и предложила назвать ребенка Юлианом. Думала - поговорили и забыли. Ничего подобного! Когда приехали с сыном из роддома, муж принес свидетельство о рождении, а там - Юлиан.

Сын рос послушным, покладистым, но всегда при своем мнении. Мы воспитывали его, проговаривая очень многие вещи. Никогда не требовали, чтобы он делал или поступал только так и не иначе. Обязательно объясняли, что получится в результате, потихоньку учили просчитывать последствия своих поступков.

Он с рождения был активным. Очень рано начал ползать, пошел в 10 месяцев, и все ему было интересно. Быстро учился, осваивал новые навыки, прислушивался к тому, что я ему говорила, и, что важно, его получалось убедить хорошим примером.

Помню, было ему, наверное, лет 6. Приходит и говорит: «Мама, я заработал денег». Оказывается, нашел стопку рекламных газет и пошел продавать. Откуда узнал, что так можно, - непонятно. Деньги домой принес. Вот такой 6-летний предприниматель.

И еще один памятный момент. Пошли мы с Юлианом в первый раз на каток, и для меня было удивительным, что ребенок падает, но не плачет, а поднимается, старается удержаться на льду, опять падает, поднимается - и ни звука, ни жалобы. Смотрю на него и думаю: «Ничего себе сила воли». И до сих пор он такой. Пока навык не освоит, не отступится. Получилось - идет дальше.

Думаю, эти мужские качества передались ему по моей линии. Отец у меня военный, он и мой брат - сильные духом, волевые, впрочем, и выросла я в военном городке среди настоящих мужчин, защитников, знающих, что такое честь офицера.

Взросление

- Помню, как в роддоме акушерка начала осматривать сына, а он замахал на нее кулачками. Она говорит: «Смотрите, дерется!» Как в воду глядела. Правда, боевыми искусствами Юлиан занялся случайно. Узнали, что есть секция тхэквондо, отвели его туда, и он очень быстро начал побеждать в соревнованиях. Оказалось, прирожденный боец.

Пока был маленький, я ходила на соревнования. Но, когда начал взрослеть и бои стали серьезнее, прекратила. Мне было страшно это видеть. А еще боялась, что не выдержу, брошусь на ринг и начну тузить соперника!

Когда в четвертом классе у Юлиана появился предмет «история», он был потрясен! С упоением рассказывал обо всем, что узнавал на уроках. Я поддерживала его интерес, энциклопедии дарила, книги. Окончив школу, сын решил поступать в пограничный институт ФСБ России на военного юриста. Отправил документы, пришло приглашение, но в последний момент тогдашний министр обороны Сердюков отменил эту специальность. Предложили учиться на военного следователя, но Юлиан не захотел. Посидел, подумал, сказал: «Пойду-ка я учиться на учителя истории», и поступил в Сахалинский государственный университет.

Когда сын занялся общественной работой, патриотическим воспитанием, восприняла это как совершенно естественное. Я дочь военного, и для меня слово «патриотизм» - не пустой звук. И потом, у Юлиана воевали в Великую Отечественную и дед, и прадед, то есть живые примеры перед глазами. Помню, как меня порадовал созданный им штаб юнармейского отряда школы № 30, очень толково он там все сделал.

Мобилизация

- В 2021 году Юлиан вступил в БАРС - боевой армейский резерв страны, - продолжал преподавать. А потом началась СВО, его друг Павел отправился добровольцем на Донбасс и погиб через 10 дней. Я поверить не могла, что мальчика больше нет. Это стало потрясением для меня. Так себя накрутила, что разболелась. И тут объявляют мобилизацию! Юля, жена Юлиана, успокаивала, говорила, что учителей не призывают, но мне было страшно.

На второй день мобилизации позвонил Юлиан: «Мам, сегодня вечером приезжай к нам». Приезжаю, а там тренер Юлиана с маленьким сыном. Этот малыш ко мне подбегает и спрашивает: «Зачем Юлиан на войну пойдет?» Сели за стол, и Юлиан сказал, что, во-первых, они с Юлей ждут ребенка, а во-вторых, пришла повестка и завтра он отправляется в военкомат.

Конечно, первая мысль: надо держаться, сыну и так тяжело, а тут я еще начну голосить. Ой как мне было плохо… Понимала, что надо принять ситуацию, и не получалось. Но кто, как не мать, должна вселить в сына уверенность, что все будет хорошо? Сказала так: «Юлиан, за тобой стоит крепкий и сильный мужской род, он обязательно тебя поддержит». Почувствовала, что нужны именно эти слова. Осталась у них, но спать не могла. Подходила к сыну, смотрела на него и боялась представить, что больше никогда его не увижу. Утром он поехал в военкомат. Нас попросил остаться дома. Когда открыл дверь, такими глазами на меня посмотрел… Я этот взгляд помню до сих пор...

Когда Юлиан уехал на полигон в Троицкое, у меня сформировалось туннельное восприятие жизни. Все, что приносило радость, стало несущественным. На автопилоте ждала окончания рабочего дня, чтобы сесть в машину, отправиться на полигон и увидеть сына. Привозила парням воду, еду, медикаменты, рации - все, что нужно. Старалась не быть навязчивой, понимала, что Юлиану не до меня, но мне хотелось на него насмотреться, понимаете?

25 октября я провожала сына на войну. Изо всех сил сдерживала слезы, но, если бы вы знали, какая у меня боль была внутри, какой страх… Юлиан запретил нам с Юлей приезжать в аэропорт, но я все равно поехала. Нашла его, окруженного ребятишками из Юнармии, увидела эти детские глаза, которые смотрели на сына с безграничным уважением и любовью, и тогда поняла, насколько сильной и светлой энергией он обладает. Когда объявили посадку, подбежала в нему, обняла, поцеловала, а как только ушел, дала волю слезам. И начала ждать. Молилась за него утром и вечером, каждый день…

Возвращение

- Когда узнала о ранении, не сразу поняла, что ему ампутировали ступню. Юлиан прислал голосовое: «Мам, немного подранен, все хорошо». Объяснил, что ранение такое же, как у друга Константина, минно-осколочное. Я знала, что у Кости ампутировали только пальцы, ногу сохранили, и думала, у сына то же самое. А на следующий день из разговора поняла, что у него нет ступни. Это был шок. И первая мысль - не уберегла.

Люди говорили, дескать, радуйся, что живой, я это понимала, но накал переживаний все равно был мощным. Сначала - категорическое отрицание и бесконечные слезы. Потом взялась искать информацию, обращалась к опыту людей, уже переживших подобную ситуацию. Главным для меня в тот момент было обрести надежду, уверенность, что у сына все сложится хорошо. С переживаний постаралась переключиться на проработку проблемы, и тогда пришло понимание, что тяжелое ранение - данность, мы не можем это изменить, но можем максимально принять и научиться с этим жить. Важным было и себя в порядок привести, чтобы Юлиан, приехав домой, застал мать в нормальном состоянии, а не в растрепанных чувствах.

Так постепенно вытянула себя из паники и страха, обрела твердую почву под ногами и успокоилась. Сейчас могу прямо сказать, что счастлива. Бесконечно благодарю Бога, что дождалась своего сына живым.

Я рада, что он начал писать. Читаю его с тех самых пор, когда он только начал публиковать свои блоги. Юлиан очень по-доброму пишет о людях. Просто, без изысков, с любовью.

Я вижу, что сын готов созидать, двигается дальше и не может не писать. Он убежден, что о тяготах военного времени, обо всем, что пережил он сам и его боевые товарищи, нужно рассказывать. И обязательно сохранять память о тех, кто погиб. Это очень важно для всех нас.

Фото из архива семьи Красавиных