Простые истории

Семейными воспоминаниями о Великой Отечественной войне поделились южносахалинцы разных поколений.

Мой дедушка, Алексей Яковлевич Мезис, был призван на флот в 1940 году. Служил в бригаде торпедных катеров под Одессой, а когда началась Великая Отечественная война, оказался в морской пехоте. Сражался в Новороссийске, Севастополе. Шесть раз ходил в рукопашную, и последняя атака закончилась тяжелой травмой: эсэсовец раздробил ему прикладом нос.

Дед никогда не пил спирт (хотя вино и коньяк употреблял) и даже запаха его не переносил, потому как воспоминания с ним были связаны тяжелые. Стояли они как-то с немцами друг напротив друга, а между ними - полоса, по которой проходила железная дорога. Там застрял железнодорожный состав, в котором была цистерна спирта. Наши бойцы проведали об этом и стали потихоньку бегать за добычей. Немцы при этом делали вид, что ничего не замечают, и солдаты стали пробираться туда целыми группами. Алексей пытался им помешать, уговаривал не ходить, но его никто не слушал. А немцы однажды дождались, когда русских будет вокруг цистерны много, и выстрелили по ней из гранатомета. Спирт вспыхнул, а все, кто стоял вокруг взорвавшейся цистерны, сгорели заживо.

Дедушка рассказывал, что его на войне прозвали Счастливчиком, потому что у него была очень хорошо развита интуиция. Он всегда чувствовал, куда лучше не идти, где может быть засада, где мины. Люди прислушивались к нему. Он и после войны не потерял свою репутацию провидца. Когда только приехали на Курилы и собрались строиться, дед выбрал место для дома повыше. Внизу, говорил, опасно. Так и вышло через несколько лет: Северо-Курильск, лежавший в низине, во время цунами смыло, а их поселок остался цел.

Мой прадед, Евстрат Филимонович Медведев, родом с Брянской области. В свое время был председателем колхоза. Но когда ему спустили планы, по которым он был обязан обирать односельчан, выгребая из их погребов все до зернышка, когда его жена по ночам стала ходить на поля, чтобы добыть для детей картошку, которую сама же и сажала, он бросил все и увез семью на Дальний Восток.

А его мать и братья остались на Брянщине. Прапрабабка Меланья Медведева была из зажиточной семьи и всю жизнь презирала советскую власть и колхозы, считая их сборищем бездельников. При этом все трое ее сыновей были идейными коммунистами, воевали за красных, вступили в колхоз, а мой прадед еще и председателем был. Когда ее спрашивали: «Как же так, бабушка, вы не любите советскую власть, а сыновья у вас колхозники?» Она отвечала: «Они просто работать не хотят». На самом деле все ее сыновья вместе с невестками были трудягами, но Меланья судила по своим стандартам.

Когда пришли немцы, братья деда подались в партизаны. На Брянщине была одна из самых больших группировок партизанского движения в СССР. У одного из прадедовых братьев немцы в назидание другим тыловым бойцам повесили семью – жену и двух дочек, которым было по 7-8 лет. Меланья, при всей своей нелюбви к советской власти, немцев ненавидела еще больше. Она таскала в лес еду – собственноручно испеченный хлеб и круги молока: зимой молоко морозили на улице в мисках, и потом уносили это круглые молочные ледышки партизанам.

Еще в начале войны, в 1942 году, немцы забрали из всех окрестных сел коров. Согнали в гигантское стадо и повели в город на железнодорожную станцию. Для Меланьи это была катастрофа. И так никакого хозяйства, а тут еще и единственную кормилицу отняли. А на бабке целая орава внуков. Сидят они вечером в избе, горюют. Вдруг слышат - на улице тихое даже не мычание, а будто блеяние. Думали, почудилось. Нет, звук снова повторился. Вышли на улицу, а у забора в кустах корова стоит.

Животное, кстати, кстати, было характером в Меланью, такая же своенравная. Могла и рогами боднуть, шлялась, где хотела. А тут стоит тихо, как мышка, спряталась и буквально шепотом сообщает, мол, вот она я. Как она отбилась от стада, как сбежала от немцев – неизвестно. Ее быстро завели в сарай, и жила она в нем на нелегальном положении аж до 44 года, пока враг не ушел. А еще корова будто понимала, что осталась одна на все село, и что в тылу врага ей нужно вести себя тихо – на улицу не рвалась, не мычала, молча давала молоко. Видимо, сутки, что она провела в плену у немцев, многому ее научили.

 

Оба мои прадеда погибли на войне. Григорий Иванович Атанов, отец бабушки, ушел на войну с первых дней, он еще и в Финской кампании участвовал. Во время Великой Отечественной войны был пулеметчиком, воевал в пехоте. Погиб в 1944 году под Смоленском при бомбардировке. Когда по дороге шла колонна наших войск, немецкая авиация стала ее обстреливать. Григорий залег у дороги, начал стрелять по самолету, и сброшенная бомба упала в то место, где он прятался. Его похоронил сослуживец-земляк на окраине Смоленска.

А с его семьей, оставшейся в тылу на хуторе Попасный, был такой случай. В дом Анастасии Леонтьевны, моей прабабушки, заявились немцы. Она жила одна, поэтому приход вооруженных врагов особенно ее напугал. Бабушке Лиде тогда было четыре года.

И вот заходит в дом фашист, видит маленькую Лиду, сидящую на печи, подходит и берет ее на руки. Анастасия Леонтьевна была в ужасе, но что она могла сделать против мужчины с оружием? А потом смотрит – он вовсе не настроен враждебно, наоборот, стоит и что-то им с дочкой доброжелательно говорит. Естественно, они его не поняли, так как немецкого не знали. Тогда он достал из кармана фотографию, на которой был изображен с женщиной и четырьмя детьми, и начал им показывать и что-то лопотать. Видимо, объяснял, что у него в Германии тоже осталась семья. Потом посадил Лиду обратно на печку, вытащил из кармана шоколадку, дал ей, развернулся и ушел. И больше его на том хуторе не видели.

Брат другого моего дедушки, Николай Васильевич Битюцкий, окончил ускоренные лейтенантские курсы, а перед отправкой на фронт на три дня приезжал домой в село. И там подарил своему младшему семилетнему брату Васе звездочку с пилотки. Это была их последняя встреча. Николай Васильевич был танкистом, участвовал в сражении под Прохоровкой на Курской дуге, в этом сражении он пропал без вести, больше ничего о его судьбе неизвестно.

И с той звездочкой тоже была связана история. В уже упомянутый хутор Попасный, где жили и до сих пор живут мамины родственники, приходили немцы, загоняли людей в подвалы, а сами жили в домах. В дом дедушки тоже пришли, и если бы нашли звездочку, то расстреляли всю семью. Но дедушка, который тогда был маленьким мальчиком, заподозрил неладное и успел буквально за несколько минут до прихода врагов закопать звездочку под порог, тем самым спас всех.  

Мой прадедушка, Николай Васильевич Барышев, пропал без вести на войне в 1942-м. Дедушка, которому было три года, помнил всю жизнь, как его папу провожали. Тогда они жили под Курганом. Дедушка рассказывал, как прибыла подвода с лошадью, папа сел в нее, помахал рукой и уехал. А в ноябре 1942 года пришла похоронка. А еще через два дня – последнее письмо от него, в котором он писал: «Постоянно куда-то идем, без конца, и не знаем, куда». Прабабушка Наталья Григорьевна затем вышла замуж второй раз, но Николая Васильевича не забывала, ходила к разным гадалкам и ворожеям, чтобы узнать его судьбу. Самое интересное, все сходились во мнениях, что он жив. Могилу его так и не нашли.

Когда я вышла замуж, свекровь мне тоже много интересного рассказала про военную историю их семьи. Ее дед Александр Петрович Уба ушел на фронт в 1941 году, а потом заболел туберкулезом и его комиссовали. Военную часть, к которой он был приписан, разбомбили, документы все пропали и его только недавно, лет 5 назад, признали ветераном.

Естественно, при жизни у него не было никаких льгот, и пенсию он получал совсем небольшую, хотя был участником войны и оставил там свое здоровье. Хорошо, что ветераном он в итоге все-таки стал, жаль, что посмертно.